«И коль скоро есть было нельзя, а на лилово-ветвистый закат уже проорались, решено было стоять. Хотя нет, Она ничего не решала. Просто не стоять было нельзя. Грязная и изможденная, крысой она снимала одежду и становилась на пост. Под неизменное журчание света и блеск воды, как тощая Фудзи, она стояла синими жилами ног на замызганном розовом ковре и смотрела. Смотрела. Смотрела. На себя. В зеркало.»
(из личного архива Марины. Розовый Коврик)